к списку новостей

Защитник «Автомобилиста» Кирилл Воробьёв – о своей семье, жизни в Екатеринбурге, блокшотах и тренировках без вратарей. Интервью было опубликовано в одной из предматчевых программок нашего клуба.  

- Подведи промежуточные итоги своих первых месяцев в «Автомобилисте»? К чему в плане системы игры и быта пришлось больше всего привыкать, тяжело ли было адаптироваться ка каким-то вещам?

- В плане быта нет, всё, как обычно. Хорошая команда, дружный коллектив. А в плане системы игры были свои нюансы, к которым нужно было привыкнуть. Сейчас уже влился, чувствую себя уверенно. В целом, всё хорошо.

- Что скажешь в целом о конкуренции в КХЛ в этом сезоне? Что на Востоке, что на Западе команды идут плотной группой, и тут и там полно неожиданных результатов?

- Много команд очень удивили в начале чемпионата. Конкуренция стала намного серьёзнее, сейчас нет такого, как раньше, когда был ряд команд, которые ты с большой доли вероятности обыграешь. Сейчас нельзя такого ожидать, любая команда может обыграть любую. Конкуренция выросла – и это точно идёт на пользу лиге.

- Даже с «Нефтехимиком», который замыкает таблицу, у «Автомобилиста» получились три тяжелейших матча. Кстати, для тебя они были особенными?

- Да, это были особенные матчи против моей бывшей команды, в которой я провёл отличное время. После первого матча в Нижнекамске диктор объявил, что в составе «Автомобилиста» выступает бывший капитан команды – было очень приятно. В Нижнекамске отличные болельщики, которые всегда поддерживают команду. Что касается самих игр, то  «Нефтехимик» всегда играет в атакующий хоккей, всегда хорошо бежит. Это неуступчивый соперник, ребята там с характером. Три игры сложились непросто, была упорная борьба.

- Год назад в «Нефтехимике» ты стал рекордсменом КХЛ по блокшотам. А сильно ли изменился твой стиль игры в Екатеринбурге?

- Не скажу, что стиль игры сильно изменился, просто в силу того, что здесь другая система игры, нежели в Нижнекамске, блокировать броски приходится реже. «Автомобилист» больше играет в атаке, больше владеет шайбой и меньше времени проводит в своей зоне.

- Ты говорил в интервью, что не все тренеры просят игроков блокировать шайбы, а некоторые, наоборот, делают на этом акцент.

- Да, в некоторых командах тренеры просят делать «Box out» - это значит не пускать нападающих соперника на «пятак», и тем самым, не закрывать обзор вратарю. В таких условиях ты не блокируешь броски, ты блокируешь нападающих, чтобы вратарь без помех ловил шайбу.

- Много больных для себя блокшотов ты уже совершил в этом сезоне?

- Парочка была, в игре с «Металлургом» шайба попала в палец. По итогу: полностью синий ноготь - пилили пластину, пускали кровь, было неприятно.

- Евгений Аликин говорил в интервью, что вообще не понимает, как полевые игроки могут ложиться под шайбу в такой лёгкой экипировке, которой по сравнению с вратарской практически нет. Знаю, что ты как-то рассказывал, что у тебя есть дополнительная защита. В чём она заключается?

- В целом, игроки ловят шайбу от большого желания помочь команде. У меня дополнительная защита только на коньках: специальные листы, которые по макету вырезают, клеят на коньки, чтобы не пробивало конёк.

- Многие игроки пользуются таким же методом, как ты, чтобы обезопасить себя от попадания шайбы?

- Очень часто используют защиту на коньках, так как это одно из самых болезненных мест, куда может попасть шайба. Самое болезненное место – это шнуровки, но там сложно дополнительно защитить это место, поэтому клеят листы по бокам. Также ребята надевают специальные футболки, комбинезоны, в которых есть дополнительные элементы, заказывают перчатки с дополнительной вставкой сверху.

- Ты признавался однажды, что сразу видишь на льду, когда кто-то убирает ногу или уворачивается от шайбы. Когда видишь такое, это способно вывести из себя? 

- Немного раздражает – это сразу видно. Бывает, конечно, что ты хочешь поймать бросок, но просто не успеваешь подстроиться, шайба летит с большой скоростью. Но когда люди специально не выходят на линию броска или ноги убирают - это раздражает, или разочаровывает, скорее.

- Тебе как хоккеисту не бывает смешно, когда в других игровых видах спорта, например, в футболе, спортсмены могут упасть и корчиться от боли после малейшего контакта с соперником?

- Ну да, это смешно, я сам люблю в футбол играть, но смотреть периодически невозможно становится, когда они большую часть времени валяются, изображают мучения. Я понимаю, что это часть игры, там ребята так зарабатывают фолы, карточки сопернику, пенальти, поэтому и не смотрю футбол.

- Но ведь в хоккее тоже такое встречается?

- Да, такое встречается. Я играл в Нижнем Новгороде, и у нас в команде был игрок – не буду называть его имя, – который был неплохим нападающим, и ему говорили, что нужно заработать удаление, а он отвечал: «Я вас понял» - и шёл зарабатывать. Но сейчас строже за такими делами следят, да и в то время таких рецидивистов периодически наказывали за приукрашивание.

- Сильно ли за тебя переживают родители и супруга, когда видят очередной блокшот в твоём исполнении?

- Папа воспринимает нормально, как часть работы. А жена и мама, да, переживают – неприятно им видеть синие ногти или большие синяки, которые расплываются фиолетовым цветом, но что поделать, такая работа.

- Расскажи о своих детях. Сколько им лет, занимаются ли уже каким-то видом спорта?

- Дочке в этом месяце пять лет исполнится, не скажу, что она занимается спортом, просто дома лазает на шведской стенке, такие общеукрепляющие упражнения выполняет. Поставили её на коньки фигурные, но целенаправленно не занимаемся. Сыну полтора года, ему ещё рано. Дочка ещё занимается актёрским мастерством, у мужа сестры жены есть своя школа, он сам актёр играет в мюзиклах, вот к нему дочь ходила на занятия до переезда в Екатеринбург, но на будущее хотели бы отдать её в фигурное катание. Недавно ездили в «Белую лошадь», с ней провели занятие, ей очень понравилось. Подумали, может отдать её в это направление – кататься на лошадях, посмотрим.

- Нравится ли вашей семье в Екатеринбурге, где можно вас встретить в свободное от игр время?

- Екатеринбург - хороший город, неоднократно говорил. А встретить меня можно только в парках, несколько раз были в парке Маяковского, в Зелёной роще гуляли. У меня дети - нужно постоянно гулять, поэтому по паркам и ходим.

- После Нижнекамска ощущается ли в Екатеринбурге проблема с пробками? Или как человеку из Москвы, наоборот, кажется, что в нашем городе траффика почти нет?

- Ну да, если сравнивать с Нижнекамском - пробки приличные, а когда вспоминаешь, как обстоят дела дома в Москве, то понимаешь, что это не пробки, а так - небольшой затор.

- Также у тебя есть два младших брата, связаны ли они с хоккеем?

- Оба пробовали, играли, но среднему не нравилось, и он переквалифицировался на баскетбол, а потом на волейбол, сейчас занимается волейболом. Он уже взрослый, учится в институте, не могу сказать, что он профессионально играет – может быть, что-то получится, говорят, ему хотят предложить контракт в пляжном волейболе. А младший играл, но не срослось. Я был бы рад, если бы они тоже играли в хоккей, но на этом жизнь не заканчивается, есть ещё много видов деятельности, которыми можно заниматься. Сейчас занимается плаванием, но уже чисто для себя.

- В КХЛ ты работал под руководством разных известных тренеров, в том числе был игроком у Петериса Скудры. Он был самым эпатажным и эмоциональным наставником из всех?

- Да, сто процентов, это был самый необычный опыт для меня. Петерис – очень интересный специалист, человек. В повседневной жизни он обычный, хороший мужик, с которым можно поговорить обо всём, а когда дело доходит до хоккея, он становится суровым, крайне требовательным тренером с неординарным подходом. Мне он запомнился с хорошей стороны, хороший специалист.

- Правда, что Скудра мог плеснуть водой на скамейке во время игры, если ему не понравились твои действия?

- Было такое один раз, потерял шайбу – и на скамейке на меня полилась сладкая вода.

- Ты долго пытался заиграть в ЦСКА, но в итоге покинул команду, так и не став игроком основы. Однажды тебя даже выводили из состава фарм-клуба по ходу сезона. Тяжело ли было оказаться в такой момент без команды и тренироваться отдельно? Это был самый сложный эпизод в карьере?

- Это был один из сложных моментов. К сожалению, их было множество. Тот промежуток времени давался тяжело, мне запретили тренироваться с командой, выделяли лёд рано утром, не всегда были вратари - на неделе два-три раза вратарь приходил. Но всегда был тренер по катанию. Тяжёлые время были, нельзя было в раздевалке находиться. Боялся, что могу не выбраться из этой ситуации.

- На заре карьеры ты также пробовал свои силы за океаном. Играл в весьма экзотических командах, например, из Нью-Мехико. Что тебе дал этот опыт?

- Хороший опыт, посмотрел на другую культуру, как там люди живут. Но самый большой плюс, который я вынес из своей поездки в Америку, это то, что, теперь, зная английский язык, могу свободно общаться с англоговорящими людьми – всегда общаюсь с легионерами в команде.

- Ты говорил, что уровень лиги – NAHL – в которой ты выступал, был очень слабым, в чём это выражалось? В слабой тактике или технической оснащённости игроков? 

- Техническая оснащенность игроков была слабая, многим командам было не до хоккея: они больше старались устроить зрелище. По мне, ребята там больше доигрывают. Но были и те, кто играли, чтобы получить стипендию в колледже, чтобы играть в команде и учиться бесплатно. Знаю, что из моей команды пару человек получили стипендии.

- В Северной Америке более десяти лет назад ты играл в команде с Лайпсиком. Общаетесь ли с ним сейчас, когда встречаетесь на льду в КХЛ?

- После игр можем перекинуться парой фраз. Когда он приехал впервые, посмеялись, что он продолжит играть в России. Когда мы с ним играли, в раздевалке зашёл разговор о России, и многие ребята говорили, что тут нечего делать, и они никогда в жизни в Россию не поедут. Не помню, говорил ли Лайпсик что-то такое, но все равно было смешно увидеть его здесь. А до этого приезжал Тай Ратти, с которым мы тоже там играли. Но с Лайпсиком посмеялись над тем, что он всё-таки доехал до России, а сейчас вообще гражданство принял (смеётся – прим. ред.)

- Ты был одним из тех хоккеистов, кто в какой-то момент находился между КХЛ и ВХЛ, куда отправлялся для получения игрового опыта. Не всем в такой ситуации удаётся вернуться на уровень главной лиги нашей страны. За счёт чего, как думаешь, удалось успешно преодолеть этот этап именно тебе?

- Давали дополнительную практику. На тот момент тренеры считали, что будет лучше сыграть в «Вышке», чем просиживать штаны на трибуне. Момент был тяжёлый, считаю, что при помощи моей семьи – родителей, жены – удавалось не опускать руки и продолжать работать.

- Однажды ты говорил, что, будучи молодым игроком в ЦСКА, «дал себе слабинку», думая, что всегда будешь в составе. В чём это выражалось? И как ты это сам понял?

- Наверно, это я понял, когда прошло достаточно много времени. Все мы анализируем ситуации, которые с нами происходили. Игорь Вячеславович Никитин (главный тренер ЦСКА – прим. ред.) в конце сезона, когда оставалось игр 10 до плей-офф, сказал, что нужно цепляться за свой шанс, ведь так будет не всегда. А мне на тот момент казалось, что раз я в команде, то всегда и буду в команде. Не до конца понимал, как взрослый хоккей работает. Всегда хорошо относился к Никитину – честный человек. И спустя годы понимаю, что он хотел только лучше для меня. Может быть, разговоры с ним были для меня тяжёлыми, но наверно, всё было не зря.

- Что мотивирует тебя сейчас, имея хороший контракт и много игрового времени, не давать себе послаблений?

- В первую очередь, моя семья. Всегда говорю, что хочу, чтобы мои дети, мои родители в будущем жили лучше, чем сейчас. Наверное, это и есть главная мотивация, чтобы у моих детей всё было, и они не в чём не нуждались. Мир сейчас такой, что всё даётся тяжело, и если есть возможность улучшать свою жизнь, нужно пользоваться моментом и ни в коем случае не отступать.

Теги: Кирилл Воробьёв