к списку новостей

Нападающий Даниил Тарасов, который пополнил состав «Автомобилиста» по ходу нынешнего сезона, подробно рассказал о своей заокеанской карьере, игре за «Динамо» и «Ак Барс» и переходе в нашу команду. Также новичок «Автомобилиста» раскрыл секрет, какой подарок ждёт от супруги  в ближайшее время. 

- Расскажи о том, как ты начинал заниматься хоккеем, почему выбрал именно этот вид спорта?

- Мама привела в 4 года на стадион «Текстильщики», жил я на Волгоградском проспекте, находились недалеко от дворца. Когда она меня привела, я увидел, как дети катаются, какая-то группа ребят, сразу захотел встать на коньки. Мне с первых дней сразу всё понравилось – встал и поехал. За мной не надо было с шоколадкой бегать, как делали многие родители – бегали с шоколадкой вокруг арены, чтобы их дети катались. А мне самому это очень нравилось. Клюшка была дома, спал с ней, и с этого момента влюбился в хоккей.

- Ты рассказывал, что мама одна содержала вас вместе с сестрой, при этом хоккей считается очень дорогим видом спорта. Тяжело ли было в детстве, как вам удавалось справляться со всеми расходами?

- Конечно, в 90-е были определённые проблемы, финансовые моменты, но никогда не чувствовал себя обделённым, как маленький ребенок, что мне что-то нужно. Купили форму, купили коньки – да, они были на 3 размера больше, но проблем с этим не было. И карманные деньги, какие-то были уже позже. Да, маме было тяжело растить меня и сестру, но, в общем, всё было хорошо.

- В 18 лет после удачного сезона в дубле «Динамо» ты улетел играть в Северную Америку. Почему решил не оставаться в России, а кардинально поменять свою карьеру и жизнь?

- Потому что уже второй год я играл за фарм-клуб «Динамо», и неплохие результаты были, но понимал, что на тот момент в первую команду попасть шансов не было никаких. Сыграл одну игру, по-моему, товарищескую, и сразу уехал назад в дубль. Тогда мало кого привлекали – одного человека из нашего чемпионского состава 1991 года рождения, это был Никита Двуреченский. Понимал, если сидеть тут ещё год-два, то непонятно, чем бы это закончилось. А на тот момент Игорь Ларионов предложил поехать в Америку – были какие-то связи, ещё что-то – попробовать поиграть с лучшими игроками среди своего возраста в юниорскую лигу USHL. Очень благодарен за это всем людям, поэтому сомнений не было, хотя не знал языка – поехал и многому там научился.

- Сестра с мамой не пытались отговорить тебя от такого шага и вообще, насколько сложным было лично тебе принять такое решение?

- Сестра у меня актриса, она всегда своими моментами занималась – работа, семья, – у нее своя жизнь, я всегда её поддерживаю. А мама никогда не отговаривала. Она понимала, что так будет лучше для меня. Тем более появился вариант поехать в Америку и посмотреть, что там и как, поиграть с лучшими юниорами. Всё не так гладко там складывалось поначалу, но это был мой выбор – и она всегда меня поддерживала в этом.

- Что была за ситуация, когда ты прилетел в Северную Америку, а тебя чуть не дисквалифицировали из-за неправильно оформленного трансфера? Сильно переживал в тот момент?

- Всё верно. Когда я приехал туда в 18 лет, то сыграл 2 игры за «Ватерлоо Блэк Хокс». А потом мне сказали, что я не могу выступать, потому что якобы не был оформлен трансфер, не были заплачены деньги, хотя история там очень глубокая и длинная. Меня дисквалифицировали до конца сезона. И я мог вернуться в Россию, где мне, когда я уезжал, говорили, что я никому не нужен. В том же «Динамо» говорили: «Куда ты поехал? Твой предел – играть здесь, здесь и играй и не рыпайся». Я понимал, что возвращаться мне нельзя. И единственный вариант был играть в лиге, которая называется Independent Junior League.  Независимая лига, в которой родители платили по 10 тысяч, чтобы дети играли. Это худшая юниорская лига в Америке. И я приехал туда. Конечно, ничего не платил: в тот год в лиге появилась новая команда, в которой президент клуба мне всё обустроил, всё сделал – и мы взяли чемпионство. И после этого я спокойно с выкупленным трансфером поехал в USHL.

- С чего начинается знакомство и адаптация в новой команде. Тебе 18 лет, ты впервые заходишь в раздевалку к новым партнёрам, которые не говорят по-русски. С чего начиналось общение? 

- Когда я приехал в «Ватерлоо», первую команду в USHL, за которую я сыграл две игры, я с этой командой ещё тренировался пару недель. В той команде, кстати, играл Ник Эберт – он ещё в маске был, он же младше меня. Хорошо его помню, как раз там с ним познакомились. Определённое предубеждение у американцев было, что русский к ним приехал, но у меня не было дискомфорта, я своей игрой доказывал. Ребята приняли меня очень хорошо: я жил с двумя канадцами или канадцем и американцем, они помогали мне с языком, я жил в семье – проблем не было. Это мой путь, я сам его выбрал. Если ты нормальный человек, тебе нормально будет везде – я придерживаюсь такого мнения.

- В одном из интервью ты говорил, что первые матчи в АХЛ были похожи для тебя на какое-то регби. Долго привыкал?   

- После двух лет в юниорке, безумно крутых двух лет – наверное, это лучшее время в моей карьере, когда играл в «Индиане» – я приехал и мне сказали, что нужно забить 50 шайб за 60 игр, чтобы получить контракт. А мне в тот момент уже все колледжи предлагали стипендию: Гарвард и все лучшие заведения первого дивизиона. Хотя я им говорил, что не настолько сообразительный человек в плане школы, но они говорили, что дадут стипендию и людей, которые будут за меня всё делать. Но я до этого получал деньги в «Динамо» - у меня был контракт с 14 лет, - а у них это запрещено, чтобы претендовать на стипендию. И поэтому мне пришлось делать скачок из USHL сразу в АХЛ. И когда я на первую игру приехал туда – там такая мясорубка была! Не то, что сейчас, когда ребята играют в хоккей более мастеровитый, и нет такого количества тафгаев. Я вышел на лёд, а человек сразу поехал меня «убивать». Но ребята из моей команды сразу обозначили, чтобы играл спокойно, в свой хоккей – ничего страшного не произойдёт. Они до этого два года не попадали в плей-офф, поэтому там было очень много драчунов.

- У тебя достаточно большой опыт игры в АХЛ и USHL. Какой бы совет, оглядываясь на свою заокеанскую карьеру, ты дал молодым российским игрокам – стоит ли в 18-20 лет пробовать свои силы в этих лигах, или лучше развиваться в России, например, в МХЛ или ВХЛ?

- У каждого своя дорога, но тот путь, что проделал я, очень помог мне и в «Динамо», и в дальнейшей карьере. Я бы всем советовал: если есть возможность, то стоит ехать, почему нет? Это выход за рамки комфорта – учишься многому. Я не знаю, как сейчас работает МХЛ, раньше такого не было – я уехал в год создания этой лиги в России. Всем бы советовал, что нужно ехать, дерзать, тем более в возрасте 17-18 лет, если здесь всё получается. Но сложно советовать другим людям. Кто-то говорит, что там всё плохо, кто-то жалуется на хоккей, который есть здесь. Тому, что произошло со мной, я только рад.

- Однажды ты вспоминал забавный случай из АХЛ, когда игрокам, опоздавшим в клубный автобус, устроили самый настоящий суд с прокурором и присяжными.

- Да, у нас была игра в городе Сент-Джон против фарм-клуба «Виннипега». Матч проходил вечером, около 19-00, в 21-00 закончили, в 22 часа были в номере, а вылет домой, по-моему, был назначен на 4 часа утра. Отъезд автобуса стоял часа на 2 ночи. Ребята успевали на этот автобус, но ориентировались по часам на своём телефоне, а у тренера в автобусе были свои часы, и команда уехала без этих двух ребят. Понятно, что они даже раньше нас в аэропорт приехали на такси. Но по приезду устроили шоу: настоящий суд, прокурором был главный тренер, присяжными были ребята. Весёлая интересная история: было классно находиться в такой атмосфере – в раздевалке всё супер было. Играло много иностранцев, а тренер был один из самых возрастных в лиге. Ну по итогу ребят оштрафовали на пару сотен долларов – ничего страшного не случилось.

- Свидетелем каких ещё забавных наказаний в своей карьере ты был?

- Наказаний не было, но помню, у нас был тренер – любитель охоты, рыбалки. У него был командный ужин дома, и он сказал, что если вся команда останется у него с ночевой - а у кого-то семьи, дети, - то завтра будет выходной. Спать всем не хватало места на кровати: кто-то ночевал в гараже, кто-то в палатке, но посидели здорово, вся команда осталась до утра, а на следующий день был выходной. Конечно, много было историй, но из АХЛ запомнилась эта.

- Часто ли сам попадал на штрафы, и если да, то из-за чего? 

- Никогда не опаздывал на тренировки, в Америке не помню ни одного штрафа. Ни в юниорке, ни в профессиональном хоккее. С 18 лет жил один: сначала в семье, а потом с 20 лет снимал квартиру, машину, счета открывал, поэтому повзрослел в этом плане, и на штрафы не попадал.

- Как проводил досуг в Северной Америке? С кем из игроков дружил и больше всего общался в то время, кого-то можешь вспомнить?

- Хорошо помню всех ребят, многие из них сейчас играют в НХЛ. Насчёт досуга, там было много игр, много выездов, очень любил играть в Xbox, играл в футбол, хоккей, проводил время дома, отдыхал, восстанавливался, ничего особенного. Играл в приставку, приезжал на арену пораньше, уезжал попозже.

- Ты сыграл пять матчей в НХЛ за «Сан-Хосе». Что, в первую очередь, поразило в игре, когда ты впервые вышел на лёд в форме «Шаркс»?

- Мой дебют в НХЛ получился забавным, потому что у нас фарм-клуб находился далеко – под Бостоном, - а первая команда базировалась в Калифорнии. Меня вызвали, сказали, что я буду играть через день. А команда выиграла у «Анахайма», там еще Брызгалов играл, и забили многие ребята, - на следующий матч меня не поставили. Так, я ездил 13-м нападающим. А у них 13-й нападающий не как в России находится в составе: ты просто выходишь с командой на лёд, на разминку и будешь играть, только если кто-то на разминке получит повреждение. И таких игр, когда я выходил на разминку, было 5 или 7. Помню, эмоции переполняли: Кросби, Малкин – все ребята рядом, на противоположной стороне разминались. А дебют случился на выезде в Ванкувере. Когда сутра пришел на раскатку, увидел свою фамилию в основе – эмоции переполняли, тяжело было уснуть днём перед игрой. Мы вышли на лёд с партнёрами по фарм-клубу, с Крисом Тирни, который всё ещё играет в НХЛ, моложе меня парнишка. Мы пару моментов сообразили, я передачу отдал. Было очень круто: играл против братьев Сединов. Сидел в раздевалке, и дрожь пробирала, все друзья из Москвы, мама смотрели игру – ночью никто из них не спал. Было очень круто дебютировать там.

- Осталось ли что-то с твоего дебютного матча в НХЛ?

- Джерси есть у мамы дома в музее. Какие-то памятные шайбы, связанные с результатами, все есть. И с той игры должна быть шайба – первое очко в НХЛ, которое оказалось единственным. Эта шайба у мамы дома.

- Ты говорил, что был вариант остаться в США и продолжать играть в НХЛ, но ты решил вернуться в Россию. Что было главным мотивом?

- Мотив был такой, что в тот год я сыграл одну игру, вторую – и во второй игре получил травму Томаш Хертл из первого звена. Он получил травму, и меня поставил в первое звено к Джо Торнтону и Джо Павелски, в первой же смене был момент забить. Были эмоции, физически себя прекрасно чувствовал, в конце первого – начале второго периода я получил удар в спину и порвал голеностоп. Разрыв связок, тяжёлая травма, после которой восстанавливался около двух с половиной месяцев. По итогу немного форсировали восстановление, сыграл три игры в АХЛ, и меня подняли в первую команду. Три крайние игры провёл уже в НХЛ – и сезон закончился. «Сан-Хосе» не попал в плей-офф в тот год. Летом пошли разговоры о продлении, мой агент – на тот момент Марк Гандлер – позвонил мне, сказал : «Дэнни, у меня хорошие новости, нам дают контракт на два года, первый год двусторонний, а на следующий – односторонний». Для меня было очень круто, что клуб через год видит меня на одностороннем контракте, доверяют. Был очень рад. Но через час агент перезвонил, сказал, что дают в итоге только один год двустороннего контракта. Я понимаю, что опять придётся пробиваться через АХЛ, через это мясо, бойню, и что не факт, что меня поднимут в НХЛ, потому что это надо ждать, чтобы кто-то травмировался, самому не травмироваться при этом, и чтобы у меня результат был, чтобы подняли именно меня – много факторов. И в тот момент сильно заболела мама, наверное, это было основной причиной. Оглядываясь назад, конечно, я бы поехал на двусторонний контракт, пробовал себя дальше, потому что знал, что могу, и что получится. Но в тот момент главным фактором была моя мама – я хотел быть ближе к ней и вернулся в «Динамо».

- В «Динамо» тебе довелось поработать с Владимиром Крикуновым, который известен своими нагрузками. Насколько легко их переносил?

- Владимир Васильевич для меня больше чем тренер. Он пришёл после того, как я провёл свои худшие годы в «Динамо», и начал играть в хороший хоккей. Когда он пришёл, первым делом сказал, что у нас физики нет, и давал нагрузки – у него своё восприятие хоккея. У него есть прозвище «Мужик», и я его считаю его настоящим мужиком, с которым я могу сейчас поговорить, позвонить, если меня что-то волнует, или просто узнать, как у него дела. Это человек, познавший хоккей от А до Я, который многое мне дал. Только положительные эмоции от работы с ним. Да, не всегда нравилось жить на базе, бесконечные тренировки, баллоны, жилеты – по всем аспектам он жёсткий тренер. Но он всегда находил общий язык с игроками. Поэтому, я всегда Владимиру Васильевичу желаю крепкого здоровья и очень хорошо к нему отношусь.

- В «Динамо» ты играл результативно, став лучшим снайпером родной команды в КХЛ. Приятно было установить такое достижение? Как-то по-особенному поздравили тебя?

- Если честно, то даже не задумывался, просто играл. За 6 лет 3 или 4 раза сменилось руководство, я стабильно, спокойно играл, не считая первый год, когда вернулся из Америки. Не думал об этом и не знал, пока не стали говорить, что догоняю третьего, потом второго – и вот стал первым. Конечно, приятно, будучи воспитанником «Динамо», побить такое достижение. Ничего сверхъестественного не было: поздравили, подарили то ли клюшку, то ли шайбу, уже не помню.

- Потом случился громкий переход в «Ак Барс», но в Казани твоя результативность стала ниже. Какие причины? Игровое время, система игры?

- Я переходил после моего лучшего сезона за «Динамо», но в клубе поменялось руководство, пришли определённые люди, пришёл новый тренер, и я узнал, что меня хотят обменять за неделю до сборов или медосмотра. Мне позвонил агент, сказал, что меня хотят обменять, хотя в контракте у меня стоит пункт «без обмена»: без моего согласия меня не могут поменять. Но я понимал, что клуб не хочет меня видеть, хотя я думал, что всю жизнь буду играть в «Динамо» - я там каждую собаку знал, всё руководство прошёл, но кому-то не угодил. Переходя в «Ак Барс», я знал, что там работает Дмитрий Вячеславович Квартальнов, мы с ним разговаривали, говорили с генеральным менеджером – Маратом Валиулиным. Я понимал, что этот клуб может взять чемпионство, а с «Динамо» у меня таких результатов не было: были личные достижения, но Кубка не было. Я думал, что поеду за Кубком, но с первого дня, как я туда приехал, я был недоволен собой и тем, что происходит. Да, организация на высшем уровне, спасибо им за эти полтора года, но это было проваленное время в моей карьере.

- Летом в «Ак Барс» пришла большая группа именитых игроков, а также Олег Знарок. Естественно, все стали ждать от этой команды уверенной игры. Эти ожидания как-то давили?

- Самое интересное, что не давили. Много людей было, с которыми в прошлом году работали, и тренеры были знакомы. Только с Олегом Валерьевичем не работали до этого. Но с самого первого дня мне дали понять, что на мне висит какой-то ярлык, меня не хотят видеть в этой команде, что я не устраиваю какими-то моментами. Хотя всю предсезонку я отыграл здорово, забивал, отдавал, чувствовал себя хорошо. Но с первых же игр мне стали урезать время, стал мало играть, ни в одной из спецбригад не выходил. А когда ты сидишь по 10 минут за период и выходишь на 2-3 смены, тяжело дать какой-то результат, о чём и говорит статистика. А последние два с половиной месяца я вообще не играл, только тренировался – всего 3 игры сыграл. Не знаю, почему у них такая ситуация. Уже говорил, что ребята там очень мастеровитые, со всеми я в хороших отношениях. Желаю, чтобы всё у них было хорошо и в хоккее, и в жизни.

- Насколько тяжёлым было для тебя решение расторгнуть контракт с «Ак Барсом» посреди сезона?

- Нет, не тяжёлым. Когда я понял эту ситуацию с начала сезона, где-то копался в себе. Если честно, много копался в себе, искал причины в себе, думал, что можно сделать, но понял, что хоть головой в стену ударься, ничего не поменяешь. Понимал, что это вопрос времени. Просто долго ждали этого обмена, больше двух месяцев, какие-то определенные моменты были, но слава богу, что я перешёл в «Автомобилист».

- Адаптировался ли уже в нашей команде? Понял ли все нюансы нашей системы игры?

- Ну, главное, что атмосфера в команде хорошая и адаптироваться не так тяжело. Мне знаком тренерский штаб – Олег Ореховский, Владимир Воробьев. С главным тренером по телефону пообщались, ребят многих в команде знаю. Было приятно попасть в такую атмосферу, мне этого не хватало.

- Переходя в нашу команду, ты наверняка понимал, что будет непросто пробиться в состав, что будет высокая конкуренция за попадание в первые звенья. Готов был в случае чего оказаться, например, в четвёртой тройке? 

- Готов был, я всю жизнь с четвёртого звена вылазил, во всех лигах, начиная с USHL, везде начинал с четвёртого. Конкуренция – хорошая штука, и очень приятно, когда она есть. Команда мастеровитая; главный тренер обозначил, с кем буду играть. Всё от меня зависит. Вопросов никаких нет.

- Ты забросил шайбу в первом же матче за «Автомобилист». Насколько эмоциональным для тебя был этот момент?

- Было очень приятно, тем более команда выигрывала, команда на ходу и даёт результат. Приятно попасть в состав. Единственное, обидно было проиграть в овертайме. Когда забил, груз с плеч упал.

- Знаю, что скоро в вашей семье ожидается пополнение. Как готовитесь?

- Всё куплено, кроватка собрана. Со дня на день супруга должна родить. Это мой первый сын, которого я очень жду. Очень переживаю за неё и с нетерпением жду, что до нового года будет такой подарок.

- Есть ли уже планы на новогодние праздники? Выбрал ли подарки родным?

- Все подарки куплены. Как закончим игры, полечу к супруге. У нас 30 декабря игра в Новосибирске, посмотрю билеты – дай бог, сынишка родится здоровым – полечу к ним!

Теги: Даниил Тарасов