к списку новостей

Защитник нашей команды Никита Трямкин, которому в конце августа исполнится 28, вот уже почти 10 лет выступает за «Автомобилист». Также в хайлайтах его карьеры 1,5 сезона в «Ванкувере», бронза молодежного чемпионата мира, игра за взрослую сборную России и выход на лёд в матче всех звезд КХЛ.

Хоккеист с ростом 202 см, выше которого в нашей лиге только Сведберг и Фальковский, дал большое интервью Metaratings.ru. Что внутри:

• Как видел Яшина на мастер-классах и получил номер от деда.
• Во что вложил первые большие деньги;
• Как испугался на раскатке, сломав челюсть Стрельцову;
• Почему бронза на МЧМ была равносильна золоту;
• Как прошла удивительная дебютная смена в НХЛ – всего за 12 секунд;
• Чем запомнилась жизнь в Ванкувере – было комфортно и дорого;
• Питерс, Мартемьянов, Дацюк – какие впечатления от работы с ними;
• Какими были изнурительными тренировки у Крикунова и Разина.

– Расскажите, как пришли к хоккею? Вы родились в екатеринбургском посёлке Исток, были ли там условия, чтобы заниматься?

– Посёлок знаменит тем, что там находится достаточно крупный Научно-исследовательский институт сельского хозяйства. А хоккейная коробка была во дворе этого института. Помню, как ещё совсем маленьким ходил на неё с отцом и братом. Я играл со старшими ребятами, а отец с братом за мной присматривали. Брат старше меня на шесть лет, закончил хоккейную школу, но продолжать карьеру не стал.

– Вы начинали карьеру в родном Екатеринбурге и хоккейной школе «Спартаковец». Почему именно там?

– Брат как раз занимался в этой школе, поэтому и меня решили туда отдать.

– Из «Спартаковца» вышли Алексей Яшин, Николай Хабибуллин, Владимир Малахов. Возможно, кто-то из них был вашим кумиром?

– Следил за Яшиным. Интересное было время. Алексей приезжал проводить мастер-классы, и была возможность посмотреть на этого знаменитого, великого игрока. Он дружил с нашим тренером, Сергеем Павловичем Деменьшиным, который был для меня хоккейным отцом. Всегда говорил, что работа и труд вознаграждаются. Он до сих пор работает в школе.

Тренер разрешал идти в обыгрыш, но не в ущерб обороне. Были и моменты, когда говорил: вперёд не ходим, важная игра, сильный соперник, нужно сыграть строго. 

Поначалу я играл во второй паре, а Роман Манухов (сейчас выступает за « Трактор», – прим. Metaratings.ru) – в первой. За два-три года до выпуска Сергей Павлович нас поставил вместе. Дед выбрал мне восьмой номер. Как у Овечкина? Даже не спрашивал, если честно. Может, потому что восемь (8) – знак бесконечности.

Так я с этим номером закончил школу «Спартаковца» и перешёл в молодёжную команду «Автомобилиста». Хотел взять 88-й, тоже не знаю почему. Просто хотел именно его, как будто мне одной восьмёрки было мало. Однако этот номер был занят Денисом Абдуллиным, поэтому я его получил только на следующий год и так до сих пор и играю. Правда, один раз уступил его на сезон Якубу Петружалеку.

– Как вы потратили первые большие деньги?

– Мне было 20 лет, взял в ипотеку двухкомнатную квартиру. Деньги предпочитаю вкладывать, но без инвестиций. С ними как-то не особо дружу.

– Вы дебютировали в КХЛ спустя один полный сезон в МХЛ. Настолько легко всё давалось?

– Прошёл сборы с первой командой, но перед стартом чемпионата был запасным. Посидел на трибуне несколько матчей, потом попросился, чтобы меня перевели в МХЛ для игровой практики. Выезд с молодёжкой был долгим, где-то недели две. Хорошо сыграл тогда, много очков набрал – и вызвали в первую команду.

Предсезонка Андрея Викторовича Шаянова запомнилась тем, как по льду круги наматывали. Сейчас с братьями Стрельцовыми и Фёдором Малыхиным с улыбкой вспоминаем, а тогда было не до смеха. Качественно работали, всё-таки мои первые сборы с главной командой. Игорь Сергеевич Уланов, думаю, помог выйти на более взрослый, зрелый уровень, к каким-то более спокойным решениям на льду. Обучали нас, показывали много видео, очень было полезное время.

– Чем запомнился дебют против СКА?

– Составом с участием, например, Бобровского, Ковальчука, Тарасенко и многих других известных хоккеистов. А до этого был случай на предыгровой раскатке, когда неудачно бросил и попал в Василия Стрельцова, сломал ему челюсть: шайба киксанула, по касательной зацепила его.

Меня колотило из-за этого прямо очень сильно. Никогда не забуду эти эмоции, когда попал в игрока, было очень страшно в мои 18 лет. Но мне тогда Сергей Гусев здорово помог, успокоил по-ветерански, за что ему спасибо. И всё, потом вышел, сыграл.

После серии матчей моё время возросло вдвое, где-то до 20 минут. А в первой смене помню, как Фёдор Фёдоров закинул шайбу в зону, бежали с ним наравне, в итоге я его пропустил вперёд на борт, применил силовой, забрал шайбу, отдал пас. Меня тогда ещё тренер по защитникам Игорь Уланов похвалил.

– А какие воспоминания остались от бронзового для вас МЧМ-2014?

– Ещё за год до этого был обидный момент, когда мы с Алексеем Василевским не попали в окончательный состав. Алексею было гораздо обиднее, что он пропустил домашний ЧМ в родной Уфе. А мне, наверное, это даже помогло. Понял, что не всё просто так бывает, сделал правильные выводы, и всё. Так же как и потом с Олимпиадой в Корее, когда с Максимом Шалуновым не попал в итоговую заявку. Ничего – то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

А от самого МЧМ-2014 кайфанул, потому что в итоге уехали с медалями. Когда попали в четвертьфинале на США, то, мне кажется, все на тот момент нас уже похоронили. Получился зрелищный матч, вся команда пласталась, все ловили на себя, поэтому победили. Самое обидное – проиграть в полуфинале шведам, причём решающую шайбу пропустили чисто из-за командной ошибки. Думаю, нам бы не простили, если бы мы проиграли канадцам в матче за третье место и приехали бы домой без медалей. Поэтому та бронза для нас была равносильна золоту.

Когда уже в «Ванкувере» с Бо Хорватом вспоминали тот МЧМ, то было заметно, как ему обидно было нам проиграть. Барбашёв? Работяга, трудяга. Рад за него, что он выиграл Кубок Стэнли. Дорогого стоит, когда они с последнего места заскочили в плей-офф и дошли до вершины.

ЧИТАТЬ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ ИНТЕРВЬЮ.

Теги: Никита Трямкин